Заветы отцов наших [СИ] Часть 1-2 - Александр Маркьянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А… — только и успел сказать он, увидев перед собой черные тени
Пук! Пук! Пук! — сержант Андерсон успел выстрелить из пистолета два раза, я только один, поскольку отвлекся и мозги были заняты упаковкой дорогущего, числящегося за мной тепловизорного прицела. Хаджа повалился на спину, прямо в дверной проем. Еще этого не хватало…
— Вперед!
Теперь важно было не терять темп. Андерсон схватил тело хаджи за ноги, я рванулся вперед, в освободившийся дверной проем, войдя, сделал два шага влево, присел на колено, ища стволом автомата цели. Идущий следом один из Смитов зеркально повторил мои движения, только ушел вправо. После того, как вход в дом был под нашим контролем в дом пошли остальные, разбиваясь на пары. Четверо пошли на лестницу, на второй этаж, нам же остался первый…
Та-та-та-та-та-та — автоматная очередь из Калашникова громовым раскатом ударила по ушам, едва мы вошли в коридор. Теперь о скрытности не могло быть и речи.
Четверо — две боевые пары. По плану при зачистке нам доставалась левая сторона, второй паре — правая. Достав из подсумка гранату, я пнул дверь.
Бах! — кажется, здесь все спят с оружием под подушкой… Одиночный пистолетный выстрел, пуля проходит мимо и ударяется в противоположную стену. Зубами дергаю кольцо, черное яблочко гранаты лежит в плюющуюся свинцом темноту.
БАБАХ.
Яркая вспышка, визг осколков, звон разбивающегося стекла, волна горячего воздуха…
Тах-тах-тах Тах-тах-тах.
Автомат дергается в руках, посылая короткую очередь в открывшуюся на противоположной стороне дверь. Не моя сторона — ладно, сочтемся при случае… Дверь моментально покрывается уродливыми дырами, что-то темное падает вперед… Дальше, дальше, пока не очухались…
БАБАХ.
Новая граната летит в следующую по коридору комнату, кажется, там никого нет — но неважно. Живых за спиной не оставлять! Новая вспышка и новый визг осколков.
Та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та.
Выскочивший из за угла хаджа попадает под пулеметную очередь, единственный кто успевает на него среагировать — один из братьев Смитов, идущий последним с пулеметом. Пулеметные пули летят буквально в паре сантиметров от нас. Все-таки четверо в коридоре — это много.
Поворот. А за ним — скорее всего, опасность. Достаю светошоковую гранату, дергаю кольцо, все заученно отворачиваются. Старший Смит с пулеметом делает шаг вперед, прикрывает глаза.
БАБАХ!!!
Грохот разрыва гранаты оглушает даже за спиной, яркий, почти рентгеновский свет бьет по глазам. Смит с пулеметом делает шаг вперед.
Та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та.
Пулемет со страшной скоростью пожирает ленту с патронами, блестящий гильзы прыгают на полу. Струи свинца разносят все, что встает у них на пути. Остро и кисло пахнет сгоревшим порохом и кровью.
— Ворон — Кабану!
— На приеме!
— У вас гости!
— Успокойте! Вызывайте помощь!
— Их много! Заканчивайте там!
Твою мать… Хлопаю по плечу Криса.
— Заканчивай! Ты за старшего!
Хоть кто-то должен прикрывать вход — иначе нам ударят в спину. Бегу назад по коридору — и вовремя! Уже двое хаджей в доме, прошли через вход!
Тах-тах-тах Та-та-та-та-та Тах-тах-тах.
Один из хаджей успевает нажать на спуск, одна из пуль больно обжигает руку… Сейчас здесь толпа озверевшая будет…
Лихорадочно озираюсь — диван! Одной рукой держу автомат, нацелив ствол на вход, другой, выбиваясь из сил, тащу тяжеленный диван. Сердце бухает, кажется в ушах. Но примитивную баррикаду мне удается построить — теперь есть хотя бы куда отступить. На улице нарастает грохот перестрелки. Новые автоматные очереди за спиной…
— Койоту!
— На приеме!
— Отправь одного человека вниз, пусть блокирует вход. Заканчивайте втроем!
— Принял!
Через несколько секунд сверху с топотом, держа наперевес М4 спускается один из морпехов — и в этот момент в дом заскакивает еще один хаджа, сталкиваясь с ним.
Тах-тах-тах.
Хаджа падает вперед по инерции, морпех отшатывается назад. Одна из моих пуль рванула его за рукав.
— Держи здесь! Сядь вон туда, за баррикаду! Держи дверь!
— Есть, сэр… — кажется, он еще не совсем въехал.
— Приди в себя, твою мать! — отвешиваю ему солидную пощечину — держи дверь! Ясно?!
— Да, сэр!
Уже лучше. По лестнице бегу наверх, почти чувствую, как пули бьют в стену дома — как будто град идет.
Ага — вот и позиция. В доме темно — не подставлюсь. Лихорадочно ставлю заново тепловизор. В давно разбитое окно влетают рикошетирующие пули. Осторожно, прижимаясь к противоположной стене, прицеливаюсь…
Е-мое… Даже в мой узкий сектор обзора попадают два ханурика, один, кажется с пулеметом, их белые силуэты отчетливо выделяются в прицеле на черном фоне. Сидят на крыше, увлеченно стреляют куда-то.
Тах Тах
Винтовка дважды отдает в плечо, выстрелов почти неслышно. Оба — кажется, готовы, один вообще исчез из поля зрения, другой навалился на пулемет, застыл в такой странной позе. Очереди гремят и внизу…
Снова прицеливаюсь — в этот момент пуля пролетает почти рядом с головой, даже волосы шевельнулись… Откуда?
Вон, сволочь — заныкался за оконными ставнями, оставил узкую щель для наблюдения и стрельбы и думает, что он самый умный. Знаем ты таких умных…
Тах Тах Тах Тах Тах Тах.
Из одной из ставен пуля вырывает целый кусок, другие покрываются дырами. Кажется, готов — больше не шевелится.
Вдалеке, там где сидит группа прикрытия уже вовсю работает пулемет — значит дело совсем дрянь, хаджи подобрались очень близко.
Тр-р-р-р-р-р… Новый, грозный звук доносится откуда то сверху — знакомый рев «Миниганов», установленных на спасательном «Сикорском», струя стали и огня проходит прямо перед окном, разрезая двор перед домом. Впереди — вижу отчетливо, взлетает красная ракета — сигнал опознания для вертолетной группы. Значит и кавалерия подоспела… Как раз вовремя… Где-то впереди раздается еще один знакомый звук — раскатистый грохот крупнокалиберного пулемета, установленного на «свинке»…
Прислонив к стене автомат, я обессилено сел около исклеванной пулями стены….
Ирак Багдад
Международный аэропорт
13.10.2006 г.
— Вон он!
Взоры стоящих устремились вдаль, где под прикрытием щедро рассыпавших огненные шары тепловых ловушек истребителей, на посадку заходил борт "ВВС-1".[119] Только два человека не проявляли к посадке президентского самолета, казалось, никакого внимания.
— Кстати, куда делись заряды, па?
— Куда, куда — со странной улыбкой ответил отец — сдали на Оак-Ридж. Там переработают. И концы в воду.
— В воду — переспросил я — а как быть с теми подонками, которые все это устроили? Ты же слышал, кто отправил Николь на это задание — ты думаешь, он не знал, что здесь происходит?
— Да, знал, конечно… — сказал с той же улыбкой отец — все он конечно знал.
— И что? У нас теперь можно ради геополитических интриг безнаказанно взрывать собственные авианосцы? Вообще, хоть кто-то за это ответит? А как быть с показаниями Ковальски — там достаточно материала для того, чтобы выдвинуть обвинение в государственной измене!
— Какого Ковальски? — переспросил отец — ах, этого… Ты думаешь, хоть кто-то поверит этим бумажкам? Тем более, что тот кто дал эти показания погиб. Пойми, наконец — сейчас они у власти. Они — и суд и закон! Законными методами против них действовать — что плевать против ветра, тебе же и прилетит в рожу.
— И что? Никто не ответит?
— Ответят, конечно — сказал отец — только не так, как ты себе это представляешь. Их планы сорваны, а в них вложены огромные деньги. Хотя бы за это они должны будут ответить — и ответят. Конечно, убивать их никто не будет, сейчас это не принято — просто уберут с политической сцены в пахнущий нафталином ящик. Конечно, дадут местечко, какое-никакое, синекуру, они же ни к чему не годны… Пойми, Майки, идет война. И враг сильнее нас. Враг — у нас за спиной, в кондиционированных кабинетах Вашингтона. Но мы убираем их, убираем тихо и незаметно. Одного за другим. Скоро распрощается с креслом и тот, кто все это дерьмо организовал. Это уж я тебе могу обещать.
К самолету ВВС-один подкатили трап, агенты Секретной службы, дико выглядящие под палящим солнцем в черных костюмах и солнцезащитных очках, разбежались по полю, перекрывая все возможные траектории стрельбы. Из открывшегося люка на трап шагнул высокий, худой, седовласый человек, чье лицо было известно всему миру…
— Пойдем ка сынок, отсюда — сказал мой отец — что-то здесь завоняло…
Вот так и закончилась эта история. Николь уехала в Вашингтон, теперь когда я приезжаю в Вашингтон — то останавливаюсь у нее. Она, когда ей становится скучно — приезжает ко мне. Свободные отношения в общем. Она, кажется смирилась, что я такой какой я есть и меня не переделать…
